КУРЧЕНКО: «Я купил Металлист меньше, чем за $100 миллионов»

Владелец «Металлиста» дал интервью украинскому Форбс, рассказав,  в том числе, и про мотивы, побудившие его купить клуб.

– Можно начать интервью с поздравления?
– С чем именно?

– Харьковский облсовет сегодня (27 июня) принял решение об отчуждении стадиона «Металлист» из коммунальной собственности и продаже его вам (ранее озвученная сумма сделки – $70 млн.  – Forbes).
– Вы считаете, у меня были потенциальные конкуренты?

– Скорее всего, не было, но депутаты проявили редкое единодушие в этом вопросе.
– Думаю, это связано с тем, что стадион – очень невыгодный бизнес. Это в принципе – не бизнес, стадион не окупается и работает в минус. И вариантов, чтобы кто-то когда-нибудь его купил, кроме владельца клуба «Металлист», нет вообще. Поэтому, я думаю, городской совет очень доволен, что я купил у Ярославского клуб, и тем, что теперь покупаю у города стадион.

– Тогда зачем вам тратить на стадион деньги, если это неприбыльно?
– Причин две. Первая – это хорошо для имиджа команды. Я настроен вкладывать в клуб еще больше средств, и планирую вывести его на более высокий уровень. У всех команд мирового уровня есть свой стадион. Почему «Металлист» должен его арендовать?

А вторая причина – помочь городу. Деньги, которые я заплачу, облсовет направит на социальные и важные для Харькова проекты.

– Сегодня облсовет с радостью продает вам стадион, а депутаты говорят о вас как об инвесторе и меценате. Но полгода назад, когда мы писали статью о вас и вашем бизнесе, о Сергее Курченко в Харькове мало кто слышал. Собрать о вас информацию было очень трудно. Большинство участников газового рынка, чиновников, местных бизнесменов и силовиков отказывались что-либо рассказывать о вас даже off the record. Как вы думаете, почему?
– Вижу три причины. Первая – вы преувеличиваете. Вторая – возможно, вы спрашивали у людей, как-то аффилированных с нашими многочисленными конкурентами, которые заинтересованы, чтобы вокруг нашей компании был создан ореол чего-то коррупционного, чего-то провластного, или, скажем так, ширмового, ненастоящего, что надувается, надувается, и вот-вот с ним случится что-то плохое. А третья причина – это то, что кто-то из наших конкурентов пытается на нас повесить свои сомнительные достижения. Нас постоянно обвиняют в том, что мы недоплачиваем налоги, что мы что-то несправедливо и дешево покупаем и втридорога продаем. Создали вокруг нас такую обстановку, потратив на это немало времени и денег.

– Если это клевета, то почему вы ничего не предпринимали для того, чтобы разрушить домыслы?
– До определенного момента это нам не мешало.

– А теперь начало мешать?
– Скажем так: сейчас у нас начались публичные процессы.

– А почему это случилось так внезапно?
– Вы спрашиваете, почему мы купили «Металлист»?

– Не только об этом. Например, приобретение UMH. Футбол и медиа – это атрибуты публичности? Идете по стопам олигархов старой формации?
– Я из Харькова, футбольных клубов в Украине 15-20, команды ниже седьмого места никому не интересны.  Когда я узнал, что Ярославский хочет продать свой клуб, сразу понял, что это уникальная возможность. Вариант, что в ближайшие несколько лет кто-то будет продавать клуб из первой десятки, практически нулевой.

Не буду скрывать, что клуб мне нужен в том числе как инфраструктура для развития правильных отношений с бизнес-партнерами. Я могу приглашать партнеров на матчи, могу начинать серьезную встречу с того, что мы вчера выиграли важную игру и т.д. Отношения с правильными деловыми партнерами – это то, на чем можно заработать деньги.

....

– За прошедшие полгода вы потратили на покупку активов около миллиарда долларов. Ни один из украинских бизнесменов, в том числе богатейший украинец Ринат Ахметов, себе такого позволить не может…
– Около миллиарда? Вы сильно преувеличиваете. Первое – UMH. По условиям сделки, мы сейчас заплатили только половину суммы. Вторая половина – поэтапно в течение восьми месяцев, с правом рассчитаться быстрее. Вероятно, я этим правом воспользуюсь.

Итак – UMH около $170 млн. Второе – клуб – меньше $100 млн. Третье – Одесский НПЗ. «Лукойл» остановил этот завод, потому что он убыточен. Сколько, по-вашему, может стоить убыточный завод? К сожалению, согласно условию контракта, я не могу разглашать сумму. Итого: 100 + 175 + одесский завод. Получается в лучшем случае $400 млн. Подчеркну – это максимум.

По материалам Форбс