Николай МОРОЗЮК: «Мог вернуться в Динамо и раньше»

— Николай, доволен своими первыми матчами после возвращения?
— Не могу быть доволен собой на 100%. Какими-то моментами — да, некоторыми — нет. Сейчас у меня период адаптации. Казалось бы, родная команда... Но здесь очень много новых игроков, новый коллектив, новые требования. Есть к чему привыкать. Самое главное — чтобы эта адаптация скорее закончилась. Тогда можно уже говорить конкретнее о моей игре.

— Как считаешь, на сколько процентов из ста смог проявить себя в сыгранных матчах?
— В процентах тяжело сказать... Просто знаю свои возможности и как могу играть. Могу сказать точно, это еще далеко не моя игра, но с каждым днем я чувствую себя все лучше. Самое важное для меня сейчас — адаптироваться, а физически я готов довольно неплохо.

— Устраивает ли тебя роль такой палочки-выручалочки — то есть человека, который играет на проблемной позиции?
— Ели эта роль будет устраивать мою команду и тренерский штаб, то я ничего против не имею, буду только «за». Самое главное — приносить пользу команде. Поэтому, ничего страшного не вижу.

— Как считаешь, почему на старте нынешнего чемпионата «Динамо» не показывает ту игру, которая была в предыдущем сезоне?
— Я бы не сказал, что мы сейчас показываем какую-то плохую игру. Мы провели всего лишь несколько туров. В первом — пропустили быстрый необязательный гол. Потом тяжело было отыграться. Соперник — дебютант. «Стали» и так хотелось показать свой максимум, плюс еще и она выигрывала с третьей минуты. Для них это были дополнительный заряд и эмоции. Было тяжело, но лично я был уверен в нашей победе. Да, конечно, мы пока не демонстрируем ту игру, что была у «Динамо» в прошлом сезоне, но я думаю, что в ближайшее время наберем свои максимальные кондиции и будем радовать болельщиков.

— После матча с «Олипиком» в команде говорили, что Хачериди предстоит серьезный разговор. Состоялся ли этот разговор и каковы его итоги?
— Разговор был, но он не был каким-то длительным или специфическим. Были указаны ошибки конкретно Жени. Наверное, так как это не в первый раз, но, надеюсь, в последний... Это не красит футболиста. Все знают, что он игрок высокого уровня. Да, бывают моменты, но нужно себя как-то успокаивать, быть солиднее и показывать пример молодым. Такие вещи сильно влияют на коллектив. Может быть, там присутствовала ошибка арбитра, но в итоге команда могла потерять три очка, а три очка могут стоить чемпионства.

— Извинялся ли он перед командой?
— Я не слышал, но, думаю, извинялся.

— В недавнем интервью ты намекал, что мог вернуться в «Динамо» и раньше.
— Мог вернуться и раньше, но самое главное для меня — это то, что есть сейчас. Не люблю и не привык жить прошлым. Не хочу даже это особо и вспоминать, так как я очень рад своему возвращению и у меня сейчас другие мысли.

— А как давно это было?
— Если не ошибаюсь, года два или три назад. Помню, что зима была и как раз у меня контракт заканчивался.

— Тренером «Динамо» тогда был Блохин?
— Да.

«В «МЕТАЛЛУРГ» ОТПУСКАТЬ НЕ ХОТЕЛИ»

— Первым клубом, в котором ты побывал в аренде, был «Днепр», но ты так и не сыграл за днепрян ни одного матча. Как так получилось?
— Не очень хорошие воспоминания связаны у меня с этой, можно сказать, «командировкой». Там были свои нюансы, я попал в не очень хорошую ситуацию. Сейчас вспоминаю с друзьями это все с улыбкой, но все равно остался неприятный осадок, так как в той ситуации моей вины даже не было, но сделали меня виноватым... Никто не хотел разбираться, а моя карьера в этом клубе была закончена.

— Это был конфликт с тренером?
— Нет. Там ситуация была без моего участия, но почему-то меня туда приписали, никто не хотел меня слушать. В итоге я собрал вещи и уехал.

— Это было на уровне руководства?
— Там было все в комплексе. Смысла обсуждать это уже нет никакого, все забыто.

— Когда уходил в «Металлург», в «Динамо» тебе дали понять, что на тебя не рассчитывают?
— Нет, я по своему желанию ушел, подписав арендное соглашение с «Оболонью» на сезон. Хотел сезон провести стабильно, зная, что буду получать игровую практику. У меня оставался еще год контракта с «Динамо», и я хотел это время отыграть в аренде. Но уже после двух месяцев Игорь Михайлович Суркис позвонил и предложил мне новый контракт. Я согласился, подписал, а во второй половине сезона перешел в «Кривбасс», потому что Юрий Максимов ушел туда. По возвращении из «Кривбасса» мною интересовался «Металлург». Я поговорил с Игорем Михайловичем, он не хотел отпускать меня туда, но потом сказал: «Решение за тобой, и если ты хочешь и считаешь правильным уйти...» . Ответил: «Да». Посчитал, что это будет правильный выбор для развития моей карьеры, и я ушел в «Металлург».

«ЗА ПЕСНЮ ПРО ПУТИНА ОШТРАФОВАЛИ НА ХОРОШУЮ СУММУ»

— Твоим первым тренером в «Металлурге» был Николай Костов. Что можешь сказать о нем?
— Могу сказать, что он — хороший тренер, толковый специалист, но у него было очень много сугубо человеческих качеств, которые мне не нравились. Да и не только мне. Я долго с ним не работал, но знаю, что он хотел меня видеть у себя в команде. Но так случилось, что Костов покинул «Металлург», и я работал уже с другими специалистами.

— Много плохого было сказано о Костове после его работы в «Таврии». Например, Максим Калиниченко говорил, что он постоянно ходил с унылым лицом...
— Да, было такое. Я не так много с ним работал, но то, что у меня осталось в памяти — это траур после поражений. Зато после побед Костов был особенным. Не команда выигрывала, а он.

— Были у тебя, у ребят какие-то с ним конфликты?
— У меня — нет, а у ребят — не знаю. Просто мы начали показывать не те результаты, которые от нас требовали, плюс самого Костова что-то не устраивало, и он покинул команду.

— А что там за история была, когда он Прийме подзатыльники давал?
— Да, именно такие моменты мне и запомнились. Это ненормально и точно неправильно. Нельзя себя так вести по отношению к игрокам. Несмотря на то, что Прийма тогда был молодым игроком, тренеру не позволено себя так вести — давать подзатыльники. Тем более, это было на глазах у многих людей и, насколько я знаю, эпизод еще и по ТВ показывали. Это ненормально.

— Чем же Василий так провинился?
— Он, кажется, вышел на замену и первым же касанием потерял мяч, а нам сразу забили. Через пять минут первый тайм закончился.

— Кто, на твоей памяти, был самым жестким тренером в «Металлурге»?
— Тяжело сказать. У всех свои взгляды на дисциплину, на порядок в команде. В первый приход Пятенко был таким, жестковатым.

— Говорят, вас очень жестко наказали за исполнение хита про Путина. Как конкретно?
— Оштрафовали на хорошую суму... И даже не на одну зарплату. Сумму назвать не могу, но она была немаленькая.

— Это твой единственный штраф?
— Нет, штрафов у меня было много, но не за такие проступки... Меня штрафовали обычно за какой-то лишний килограмм, за карточки красные и желтые. Бывало, недисциплинированно вел себя на поле.

— Застал Мхитаряна в «Металлурге»?
— Да, успел я с Генрихом поиграть месяца два-три, и он ушел в «Шахтер».

— Говорят, что он был весьма интересным человеком. В «Шахтере», к примеру, жил на базе...
— В «Металлурге» он тоже постоянно жил на базе. Но Мхитарян был профессионалом с большой буквы, и, наверное, благодаря этому добился таких результатов.

«ПРОБЛЕМЫ «МЕТАЛЛУРГА» НАЧАЛИСЬ ГОД НАЗАД, НО МЫ ИХ ПОЧУВСТВОВАЛИ ЗИМОЙ»

— Расскажи о предложении из Махачкалы...
— Это длинная история, и я не вижу смысла ее рассказывать. Там было много своих нюансов. Могу только сказать, что это была не моя инициатива, у меня не было желания туда ехать. Был разговор с президентом нашим... Но, самое главное — что я сейчас здесь.

— Когда в «Металлурге» начались серьезные проблемы, не считая переезда в Киев?
— Наверное, год назад, когда мы собрались, начался сезон, мы переехали в Киев. Первое время вообще никаких проблем. Они были разве что на словах. Нам много говорили, но проблем никаких не было. Мы жили в очень хороших условиях — в очень красивом комплексе за Киевом.Чартерными самолетами летали, деньги выплачивали вовремя. Все — как прописано. Но потом, с каждым месяцем становилось все хуже и хуже. А вскоре начались только лишь обещания. Футболисты верили, продолжали играть, но когда уже поняли, что нужно что-то делать, было довольно поздно...

— А когда началась проблемы с выплатой зарплаты?
— После зимнего отпуска, когда мы поехали на сборы в Турцию. После этого все равно было много обещаний, много слов, причем, таких, что реально хотелось верить. Но, с каждым днем, с каждой неделей, с каждым месяцем мы понимали, что это только слова.

— Было ли понимание, что означают все эти блокпосты на Донбассе в самом начале войны?
— Помню, когда, проезжая, впервые увидел блокпост, очень испугался. Но, насколько я знаю, это были наши ребята, из украинской армии. На самом деле, то время было спокойным именно в Донецке. Помню, что в последний раз я еще улетал оттуда, но после этого в этот город не возвращался.

— Были ли в команде люди, которые поддерживали террористические организации «ДНР» и «ЛНР»?
— Нет, насколько я знаю, таких у нас не было.

— Не следишь за ситуацией с клубной базой «Металлурга»? В курсе, что там происходит?
— По последним данным знаю, что клуба больше нет, сотрудники — все без работы, база пустует. Я не думаю,что она просто окажется заброшенной. Кто-то ее использует, наверное, в каких-то целях. Конкретного по этому поводу ничего не знаю. Единственное — очень жаль, что такая команда пропала.

— Почему решил разорвать контракт с клубом, не дожидаясь окончания сезона?
— Желание разорвать контракт у меня было еще раньше. Тогда меня никто не хотел отпускать, и я понимал, что меня никто не отпустит. Но чем больше проходило времени, тем все серьезней становилась ситуация. Можно сказать, что где-то так было и проще. Где-то и руководство клуба пошло на встречу. Я все таки тут отыграл ни много ни мало пять сезонов и заслужил какое-то определенное уважение. За это я руководителям «Металлурга» благодарен: люди поняли, что мне нужно дальше продолжать играть, поэтому и отпустили меня.

— Как считаешь, не пересидел ли ты в «Металлурге»? Может стоило уйти из этой команды раньше?
— Да, где-то были у меня мысли, что нужно что-то новое попробовать. Где-то понимал, что уже не прогрессирую, не росту. Тяжело добиться поставленных целей, когда ты не прогрессируешь, когда тебе не к чему постоянно стремиться. Можно сыграть один, два, пять матчей, но какой-то максимальной концентрации, когда у тебя нет новых вызовов, не будет. Потихоньку опускаются руки, не на максимуме играешь. Это все влияет и отражается на твоей игре. Мне хотелось поменять клуб, попробовать что-то новое. Но это «новое» должно было быть на голову или две выше «Металлурга». Повторюсь, думал пойти на повышение раньше, но я рад, что все так получилось.

«ПОКА В „ДИНАМО“ НАСЧЕТ ШУТОК Я — В „ЭКОНОМРЕЖИМЕ“»

— После разрыва твоего контракта с «Металлургом» твой агент говорил, что у тебя есть предложения от европейских клубов. Что это были за клубы и почему «не срослось»?
— Не знаю, что это были за клубы, только знаю, что их было очень много. Были команды и из Европы, и из России... Но я сразу сказал, что в Россию точно не поеду . А как только у меня появился вариант с «Динамо», все остальные предложения откинул. Ну, вот я тут.

— Была ли в «Динамо» твоего первого прихода дедовщина? Было ли такое, что молодые игроки мыли старшим бутсы, таскали мячи?
— Нет, наверное, это уже давно закончилось. Ни в одной команде этого не застал. Конечно, есть некоторые моменты, которые, думаю, останутся. Молодые игроки должны соблюдать какую-то субординацию по отношению к ветеранам или старшим ребятам, но это не больше, чем просто рабочие моменты.

— Жуниор Мораеш в своих интервью рассказывал, что в «Металлурге» очень любят шутить, а ты был один из главных заводил в донецкой команде. Можешь вспомнить пару веселых историй времен твоего пребывания в «Металлурге»?
— На самом деле историй и ситуаций было очень много. Настолько много, что сложно даже что-то выделить.

— В «Динамо» тоже можешь «потравить»?
— Конечно, могу. Но понятно, что каждый нормальный, разумный человек с приходом в новую команду не может позволять себе что-то такое... Пока, можно сказать, я в «экономрежиме» (улыбается), более спокойный. Общаюсь, притираюсь. С теми ребятами, которых знаю давно, могу и шутить, но на весь коллектив это не распространяется.