Шева в Челси – изменить нельзя

Шевченко хочет Челси, Шеву не отпускает Милан, Абрамович хочет Шеву, Шевченко продан в Челси, Шевченко плохо спел и его закидали булками, Шева забил первый гол, Шевченко опять не забил, Шеву не любят в команде, Моуриньо не доверяет украинскому нападающему, Шевченко стукач – тема звезды нашего футбола и Челси за последние полгода, кажется, была раскрыта целиком и полностью. Добавить вроде бы нечего, но мы попытаемся и обратимся, как обычно, к кинематографу. Старому и доброму. Людям без чувства юмора и тем, кто не продвинулся в своем кинообразовании дальше сериала «Друзья» можно не читать…

Завелась в спокойных водах английского футбола банда. Загадочные личности во главе с горбуном-модником (в стильном коричневом костюме) из Португалии стали громить маленькие, но гордые клубы, не жалея ни старых, ни молоденьких тренеров, побеждать в кровавых перестрелках другие банды и вообще не иметь себе равных. Только нацарапанная углем на штанге «черная кошка» оставалась после погрома, учиненного злыми лондонскими урками.

Печальные картины показывало продвинутое британское ТВ. Вот сидят в теплой тренерской Сэм Эллардайс и его сынок Крэйг, ведут классический диалог.

- Папа, а ты всю игру не будешь спать?

- Всю, сыночка.

- Я бы так не смог.

- Зато я много не могу, что ты можешь…

Большой Сэм не успевает закончить, как в тренерскую врываются темные личности, короткий замах и удар топора в исполнении горбуна-модника, сын, забившись под стол, начинает в полубреду рассказывать все известные ему случаи взяточничества в исполнении папаши, а когда группа из Скотленд-Ярда приезжает на стадион, там остается только печальный счет на табло, да пресловутая черная кошка.

Это все, впрочем, только присказка.

В уютном кабинете хозяина Челси сидел форвард сборной Украины Андрей Шевченко. На Андрее военная форма, грудь усеяна орденами – геройский парень, 9 раз ходил за линию фронта в Лигу чемпионов и т.д. и т.п. Абрамович, с удовольствием поглядывая на ордена, пробасил:

- Когда тебе за работу в Челси столько же дадут, вот тогда можешь считать, что жизнь свою прожил не зря.

Андрей улыбнулся и попросил собеседника рассказать свои знаменитые 6 правил. Но Роман Аркадьевич от этого уклонился, также, не захотев делиться своими 400-ми сравнительно честными способами выкачки миллиардов денег из России.

- Послушай, Шева, - продолжал Роман, - тут завелась у меня под боком, а точнее прямо-таки в моей собственности настоящая банда. Прямо, слова нельзя сказать, такие модные. Особенно горбатый. Только его и слышно. Жалуются уже все. Это, впрочем, не важно, а только решил я тебя туда внедрить.

Абрамович встал и прошелся по кабинету. Потом неожиданно поставил колено на элегантное кресло, на котором согласно приделанной табличке заразился сифилисом граф Рочестер, и завопил:

- Эх, мне бы пойти! Да нельзя, меня там каждая собака знает.

Андрей посмотрел на миллиардера своими честными глазами…

- Я пойду. Надо, так надо. Опять же практика языковая. А то жена только fashion смотрит, а я не понимаю ничего, что там говорят.

Роман Аркадьевич достал усыпанную бриллиантами шкатулку с картотекой и начал доставать оттуда личные дела служащих.

- Фрэнк Лэмпард, - звучно произнес Абрамович, - она же Лампочка Ильича, она же Frankie Goes To Hollywood, гм, впрочем, это не она, это Дэвид, ну не важно. Воровка во втором поколении (папа вагонами воровал, был начальником станции Блэкпул-товарный), сводня (плетет комбинации в центре поля) и т.д. В авторитете.

- Джон Терри, она же Голова (поаккуратней, Андрюша, удар башкой не хуже, чем у Ван-Дамма), она же Капитан – физическая сила группировки, цементирует ее тылы и вообще, лидер.

- Арьен Роббен, она же Ловец Трепанга, она же Робин-Бобин Барабек съел на завтрак булочки на всю команду, увертливая, быстрая, украдет что-то, потом не догонишь.

- Джозеф Джон Коул, она же Индеец Джо, маленькая такая, как пацан, форточница.

- Дидье Дрогба, она же Черная Мамба, она же Жженый. Водилой подвизается. Любит впереди паровоза бежать.

- Ларычева Маня, она же (проверяй, Андрей!) Анна Ефидоренко, она же Элла Коцнальбоген, она же Людмила Огуренкова, она же Изольда Меньшова, она же Валентина Панияд. Сводня, воровка, четырежды судима на левой руке голубь и три буквы АНЯ. Тетя Эля из Самары, как она сюда попала, странно.

- А вот эта могла бы Горбуну понравиться, - поддержал разговор Шевченко.

- Знаешь что, Андрюша, - подытожил Роман, - меня от них тошнит.

Они помолчали.

- А хорошо бы сейчас супчику, да с потрошками – неожиданно и снова очень громко сказал Абрамович. – Вот скажи, хотел бы ты сейчас съесть супчику, да с потрошками. Оленьи потрошки подойдут? Или лучше оленеводские? Шучу (бородатое лицо искривилось улыбкой).

- Я бы щец похлебал, - простодушно заметил Шевченко.

Щи да каша – пища наша, подумал миллиардер и критически оглядел Андрея.

- А ты где сидел? – последовал новый неожиданный вопрос.

Шевченко встал и прошелся по комнате, заложив руки в карманы и насвистывая мотив Верки-Сердючки. Потом неожиданно скакнул в сторону стула, сделав по дороге финт Зидана, и ответил шефу:

- Милан, прииск Счастливый, золотишко мыл.

Прослушав легенду, Абрамович покачал головой:

- Нет, нельзя тебе в банду. Не возьму грех на душу. Они Леху Смертина раскололи, а он не зеленый пацан был, в Бордо играл. Про Ярошика уж и не говорю.

В следующей части нашего частичнокиноповествования мы можем видеть воровскую малину в одном из шикарных районов Лондона. Андрея заталкивают в комнату, и он видит длинный стол, заваленный различной снедью и бутылками водки, повернутого вполоборота Горбуна и всю прочую банду. По правую руку от пахана сидели Лэмпард и Терри. Фрэнк сосредоточенно жевал огромную баранью ногу, а Джон разминался с пером, мастерски вставляя его между натруженных пальцев в стол из красного дерева в стиле ампир. Чуть дальше, неподалеку от кухни поджидали блюдо из человечинки африканские легионеры, принюхиваясь и перемигиваясь, а напротив них сидел чей-то полузнакомый силуэт. Ну а навстречу Шеве вышел Райт-Филлипс, шестерка, шпионившая за ним целый день накануне.

Шон скорчил гримасу, удавкообразно завязывая на шее свой стильный шарф и запел дурным голосом «собака лаяла на дядю-фраера…».

Но Шева не смутился, а собрался с духом, вспомнил подобную комнату в бараках миланского прииска Счастливый и с улыбкой сразу осадил шестерку.

- Ну что ты лыбишься, как параша. Я тебя еще в 2004-м срисовал, когда ты нам за сборную забил.

Райт-Филлипс задохнулся в отборной манчестерской ругани, но Горбатый приказал ему сесть и не мелькать. Андрея также усадили за стол.

- Выпьешь? – спросил Горбун, схватившись за «Русский Стандарт».

- Нальете – выпью, - скромно сказал Андрей и оглянулся по сторонам.

- За что пить будем? – осведомился португалец, наливая Шеве полстаканчика. – За твое здоровье пить глупо, оно ведь тебе больше не понадобится, здоровье хорошее.

- Это почему так?

- А есть у нас сомнение, что ты, мил-человек, стукачок. – лицо Горбуна исказилось свирепой улыбкой. – Дурилка картонная, обмануть хотел.

- Тогда давай за твое здоровье выпьем, - согласно тексту продолжил Шевченко, храбро глядя в глаза тренеру – ты, видать, себе два века отмерял.

- Никак грозишься? – настороженно поинтересовался Горбатый.

- Чем же я тебе пригрожу, когда вокруг кодла с пушками да перьями в придачу.  От меня тут за одну минуту только гетры останутся.

Горбатый помолчал и посверкал своими недобрыми огоньками в глазах на крупном плане.

- Правильно делаешь, - наконец, приступил он к программной фразе, зачерпывая вилочкой редкий сорт квашеной капусты, - гони ее прочь тоску-печаль. Ты не бойся, мы тебя не больно зарежем. Чик, и ты уже в каком-нибудь Сандерленде.

Кодла похихикала.

- А ты сам откуда будешь? – спросил пахан.

- Милан, прииск Счастливый, шофером подъедаюсь – как и положено было, честно ответил Шева.

- Ты что, деревенский что ли? - немного нелогично вопросил Горбун.

- Да какой я деревенский? – обиделся Андрей. – Меня 101-й километр, 25 миллионов, вот я водилой и устроился…

Незаметно сзади к Горбатому подошла Макелеле и на этих словах вставила свой комментарий.

- Да ты на руки-то его погляди. Из него такой же шофер, как из Шона Райт-Филлипса полезное приобретение.

Горбатый залился недобрым смехом.

- Ну, что скажешь? Бабу не проведешь, она сердцем видит.

Но Андрей не растерялся и тут.

- Да то и скажу, что права твоя хозяйка. Я ведь в детстве 7 лет в музыкальной школе оттрубил. Мама хотела, чтобы в пианисты пошел.

Беседа продолжалась, но хитроумная Макелеле села за стоящий неподалеку клавесин с нацарапанной надписью «Mozart was here» и стала потихоньку что-то бренькать. Сразу же возникло предложение, чтобы Шева что-то исполнил.

Андрей спокойно сел за инструмент и бодро запел, искусно подражая великому Фредди: «I've paid my dues, time after time, I've done my sentence, but committed no crime…» - не без значения пел Шевченко и сидящие на запасной скамейке и ожидающие своей возможности потрапезничать Бридж и Вудс даже стали потихоньку подвывать в нужных местах.

«We  are the  champions my friends – распелся  Андрей, но заготовленные булочки все равно полетели в его сторону, а мерзкий Райт-Филлипс самодовольно сказал: «Хе, это и я так могу. Ты «Зайца» давай, шоколадного…».

Но Андрей только улыбнулся, уселся поудобнее и начал играть и петь, подражая африканскому прононсу.

«Понарошку, счастья крошку на ладошку положу....
Аккуратно, с красным бантом я обёртку развяжу...
Аппетитно, очень сытно. Эта форма всех влечёт....
Ароматный и приятный получаю я зачёт...»

Это произвело впечатление на тусу. Эссьен, Диарра и даже Макаба-Макаламби отвлеклись от запахов из кухни и стали раскачиваться, подпевать и чиркать зажигалками, а Райт-Филлипс, не попадая в музыку, запел со старинной манчестерской блатной интонацией…

«Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец, я сладкий на все сто... ооо....
Я шоколадный заяц, и губ твоих касаясь, я таю так легко... ооо....»

Это был успех. Когда Андрей вернулся к столу, даже Шон лично налил ему до краев со словами «не-не фраерок полный». Но впереди было новое испытание. Человек, который до этого сидел спиной к общему собранию и только раздуванием правой щеки в процессе жевания как-то участвовал в вечере, неожиданно протянул Шеве стакан и спросил: «За что выпьем?». В ужасе Шевченко смотрел на него – это был Левченко.

(Здесь мы вносим некую трезвость даже в этот сюр и объясняем потенциальным искателям несоответствий, что Женю Левченко автор волевым решением перебросил в Челси. Во-первых, фамилия такая, как надо. Во-вторых, будет хоть один родной человек у Шевы там, как и положено по книге. А, в третьих, ну не все же Жене в Голландии играть, пусть и в Премьер-лиге побудет, что вам жалко?).

Холодный озноб пробил Шеву. Левченко в банде! А мы же с ним еще по юношам вместе играли. Сдаст…

Но Левченко только улыбнулся нашему герою и сказал Горбатому:

- Ты того, Карп, правильно миркуешь. Сгодится нам этот фраерок.

Для того, чтобы подчеркнуть собственную важность Горбун, естественно, порекомендовал Левченко поучить жену варить щи (при этом Андрей грустно вздохнул) и сказал, что еще ничего не решил. Но, видно, было, что дело сдвинулось с мертвой точки. Банда решила взять Шеву с собой на ближайший следственный эксперимент, то есть, завтрашний матч с Ливерпулем.

- Да, правильно, - поддакнул Жженый.

- А ты потому такой храбрый, что надеешься на чужой половине отсидеться? – гневно спросил португалец – На святое дело все пойдем. Будешь возникать, вообще в защиту поставлю.

- А водилу потерять не боишься? – слегка шепелявя от страха, спросил Жженый.

- А я в случае чего Андрюшу посажу – парировал Горбун.

- Вот-вот, он тебя и привезет, на Скотленд-Ярд, 38 к инспектору Лестрейду – пробурчал бандит,  но дело уж было решено. Бандиты разбрелись по койкам, залез на второй этаж, кляня горничных за невзбитые подушки Райт-Филлипс, прямо за столом уснули Терри и Лэмпард. Левченко вызвался сторожить Шевченко.

Они поднялись в уютную мансарду с видом на Биг-Бэн.

- Здорово, ротный, - глядя на лондонские огни, сказал шевин сторож.

- Здорово, Левченко – с чувство проговорил Андрей.

- Через час они угомонятся и я тебе выведу, - сказал Евгений.

- Не пойду я.

Евгений в ужасе оглянулся.

- Разорвут они тебя, разорвут.

- Тебе-то чего?

Левченко с грустью посмотрел на земляка.

- Не хочу я этого. Ты пришел за их жизнями, значит и за моей. На меньшее ты не согласен.

- Нет, Женя, ты же в полузащите играешь. Уходи ты.

- И что будет? Опять Гронинген? Нет, туда я обратно не пойду. Давай спать, Шева. Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Значит, судьба такая. А не сдал я тебя, Андрей, потому что нам с тобой тогда под Ковелем (под каким Ковелем, подумал Шевченко) под одной шинелькой спать доводилось. И свой сурки… э-э, офицерский доппаек втихаря под койкой не жрал и за нашими спинами от штрафных не прятался. Давай спать, завтра трудный матч…

Занималась заря над Туманным Альбионом. Из кухни доносился храп Макаба-Макаламби, уснувшего прямо в блюде с костями. Примерял перед гигантским зеркалом новое фиолетовое кашемировое пальто Горбун в своей просторной спальне, переключал передачи во сне Жженый. Начинался новый день Шевы в банде Черная Кошка. Что-то принесет ему он?..

Андрей Крикунов больше по мотивам х/ф «Место встречи изменить нельзя», нежели основываясь на реальных событиях